– Готово? – Эмерсон возвышается, стоя за моей спиной, пока я заполняю сотую страницу чертовски скучных бумаг.
– Неужели и впрямь необходимо ставить мою подпись на каждой странице этого пакета? – шучу я и улыбаюсь. Он же хмуро глядит на меня сверху вниз, никак не реагируя на мою шутку.
– К сожалению, да. А теперь собирай вещи, я отвезу тебя в клуб. Хочу провести экскурсию и познакомить со всеми.
Я расправляю плечи. Со всеми? В клуб? Я думала, что это будет работа в одном месте. То есть я знала о том, что клуб строится, но особо не ожидала, что попаду туда. И познакомиться с любителями извращений? Мои ладони тут же начинают потеть, и я бросаю взгляд на свою одежду.
Теперь мне понятно: выбирая одежду для новой административной работы, вы должны остановиться на самом строгом, самом деловом наряде. Но по какой-то причине, собираясь сегодня утром, я была не в духе. Нет, не скажу, что прозрачную блузку и черный лифчик я надела случайно, но я все еще была настолько зациклена на нашей первой встрече в его офисе, что машинально пошла на что-то более… рискованное, чем обычно.
Я хотела… не знаю, наверно, произвести на него впечатление. Нет, впечатление – не то слово.
Завести его? Фи, только не это.
Сделать ему приятно? Да-да, именно так. Мне хотелось надеть что-то такое, что понравилось бы не только мне, но и ему. Если честно, не знаю, как к этому относиться, но это то, что есть.
– Прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас. Ну, давай же. Я поведу машину.
Он поворачивается на каблуках и хватает синюю куртку. Следую за ним через дом к гаражу и, пока он идет впереди, бесстыдно пялюсь на его широкие плечи. Они великолепно смотрятся в облегающей хлопчатобумажной рубашке. Она светло-серая, с тонким дамасским узором.
Затем мой взгляд скользит ниже. Темно-серые брюки плотно обхватывают ягодицы и мускулистые бедра Эмерсона. Я вижу сходство в телосложении между ним и Бо. Тот тоже крупный, но я никогда не видела, чтобы брюки сидели на нем так соблазнительно.
Когда мы подходим к гаражу, он открывает дверь и впускает меня внутрь. Это просторное помещение, способное вместить четыре машины, но у Эмерсона здесь стоит только одна. Черная и дорогая. Автомобиль подает звуковой сигнал, и я вздрагиваю при мысли о том, что он вот-вот увидит мою машину.
Еще мгновение, и взору Эмерсона предстает мой потрепанный седан «Субару» с клейкой лентой, намотанной на зеркало заднего вида. Его глаза на миг задерживаются на этой позорной конструкции.
– Я неплохо вожу машину, – оправдываюсь я. – Просто мы с младшей сестрой играли в учебную пожарную тревогу на красный свет, и я слишком увлеклась.
Он хмурит брови и с любопытством смотрит на меня.
– Учебная пожарная тревога на красный свет?
– Да. Это когда вы останавливаетесь на красный свет, и кто-то кричит «пожарная тревога», и все должны выйти, обежать вокруг машины и вернуться на свои места, прежде чем загорится зеленый. Так вот, один раз я выскочила и в спешке сбила собственное зеркало. Оно отлетело в сторону, и мне пришлось залезть под грузовик, чтобы его достать.
Морщинка на лбу Эмерсона делается глубже и резче.
– Звучит довольно опасно.
– Это да, зато весело.
Ну почему он даже не улыбнется? Он вечно такой задумчивый. Его глубокие темно-зеленые глаза смотрят на меня без капли юмора. Мне тотчас становится не по себе.
– Никогда в такое не играл, – отвечает он, открывая дверь со стороны водителя.
– Мне кажется, вы просто играете в другие игры.
Он вопросительно смотрит на меня. Я буквально вжимаюсь в сиденье, лишь бы избежать его взгляда. Но когда он садится рядом со мной, клянусь, я на один краткий миг замечаю на его лице намек на улыбку.
Поездка проходит в молчании. Когда мы подъезжаем, оказывается, что это вовсе не новое здание, а старый кирпичный склад, который, похоже, находится на реконструкции. И находится он почти в центре города. Окна и двери закрыты картоном, стены в строительных лесах, снаружи припаркованы грузовики. Прямо над дверью логотип компании, блестящий круг из черного железа с буквами КРИ.
Эмерсон паркует машину на другой стороне улицы, подальше от грязи и мусора строительной площадки. Пытаюсь опустить юбку на пару дюймов ниже и скрещиваю руки на груди, чтобы прикрыть ими лифчик.
Глупо, глупо, глупо.
Как только мы захлопываем дверцы машины, из здания выходит высокий блондин в пыльных джинсах и обтягивающей фланелевой рубашке и направляется в нашу сторону. На голове у него каска, еще две он несет в руках. Кроме того, он как будто чем-то недоволен, но стоит ему поднять голову и посмотреть мне в глаза, как выражение его лица внезапно меняется. Губы расползаются в улыбке, голубые глаза скользят по моему телу. Когда же он поворачивает голову, я замечаю хвостик белокурых волос, торчащий из-под каски. Ловлю себя на том, что в упор смотрю на точеные скулы и пухлые розовые губы. Да он настоящий красавчик!
– Эй, привет! – говорит он, глядя на меня обезоруживающим взглядом.
Эмерсон прочищает горло, чем возвращает внимание к себе.
– Дрейк, это мой новый секретарь, Шарлотта Андервуд. Шарлотта, это наш генеральный подрядчик Дрейк Нильсен.
– Новый секретарь, – многозначительно говорит Дрейк, растягивая слова, и, взяв мою руку, подносит ее к губам. Есть что-то странное в том, как он произносит слово «секретарь», но я слишком загипнотизирована его вниманием, чтобы понять, в чем дело.
– Дрейк! – рявкает Эмерсон таким тоном, словно собирается устроить ему головомойку.
Дрейк даже бровью не ведет, наоборот, едва заметно подмигивает мне. Наконец до меня доходит, потому что мозг начинает тормозить. Этот древнегреческий бог смотрит на меня так, как будто мы собираемся трахаться. Дрейк наверняка считает, что я одна из специальных секретарш Эмерсона.
И знаете что? Не скажу, что мне это неприятно.
Я почти не хочу, чтобы Эмерсон поправлял его, но, конечно же, именно это он и делает.
– Она моя настоящая секретарша, Дрейк. Брось.
На лице подрядчика появляется намек на разочарование. Должно быть, есть некое неписаное правило, согласно которому люди, которые знают толк в извращениях и участвуют в них, могут вести себя друг с другом по-особому. Но для остальных они вынуждены менять свое поведение. Как будто мы маглы [6], а они волшебники.
И в данный момент мне не нравится быть маглом.
– Да, – отвечаю я и поджимаю губы, делая несчастное лицо, как будто и вправду до глубины души этим расстроена. – Скучная секретарша.
Грубая рука Дрейка скользит по моей, как будто он пытается меня околдовать.
– Мы попробуем это изменить.
Внезапно более мягкая ладонь хватает меня за талию и резко отдергивает от подрядчика.
– Довольно. Нас ждет работа.
Дрейк со смехом следует за нами.
– Не забудьте ваши каски.
Загораживая меня своим телом от Дрейка, Эмерсон бесцеремонно выхватывает их из его рук. Однако подрядчик не следует за нами внутрь. Вместо этого он начинает выкрикивать приказы бригаде рабочих на строительных лесах снаружи.
Прижимая меня к себе, Эмерсон шепчет мне на ухо:
– Держись от него подальше. Он не знает границ.
– В чем его извращение? – интересуюсь я.
Эмерсон в упор смотрит на меня. Его рука все еще обнимает меня за талию, и, прежде чем мы доходим до двери, он останавливает меня.
– Ты не можешь просто ходить и спрашивать у людей, какие у них любимые извращения.
– Но вы сказали…
Он стоит невероятно близко и нависает надо мной.
– Я знаю, что сказал. Я просто не хочу, чтобы ты… – он, не договорив, умолкает.
– Чтобы я что?
– Ты просто моя секретарша, хорошо? А еще бывшая подружка моего сына, помнишь? Я не хочу, чтобы ты ввязывалась в это дело. Так что не спрашивай людей об их извращениях и не заигрывай с мужчинами.
Я непроизвольно напрягаю плечи, стискиваю зубы и смотрю на него снизу вверх.
– Между прочим, мне уже двадцать один. И помните ту речь, которую вы произнесли? О том, что все это нормально?
Рука на моей талии напрягается, и я чувствую на себе взгляды других рабочих.
– Ты просто послушаешься меня, договорились? Ты пока не готова к этому, Шарлотта.
В этот момент я слышу Бо. Я слышу, как он говорит мне, с чем я могу и не могу справиться, принимает за меня решения и лишает права думать самостоятельно. Поэтому я взбрыкиваю и высвобождаюсь из хватки Эмерсона.
– Я сама решу, к чему готова. И меня зовут Чарли, а не Шарлотта.
Мой голос полон злости, я буквально выплевываю каждое слово, а потом поворачиваюсь и, громко топая, направляюсь к двери и широко распахиваю ее. Эмерсон спешит за мной по пятам, но я не оборачиваюсь даже после того, как он подходит сзади. Правда, на этот раз он не прикасается ко мне.
Я слишком взвинчена, поэтому с трудом концентрируюсь на том, что происходит вокруг меня. Тут повсюду рабочие. Они кладут плитку и красят стены, их дрели и другие инструменты громко жужжат, и эти звуки эхом разносятся по пустому пространству.
– Эмерсон! – зовет мужской голос из другого помещения.
Мы проходим через вестибюль с высоким письменным столом и черной плиткой на полу и попадаем в главный зал, который напоминает мне ночной клуб с танцполом. Здесь даже есть сцена, и команда рабочих устанавливает самый высокий шест для стриптиза, какой я когда-либо видела.
По бокам зала замечаю двери и два выхода в коридор, по одному с каждой стороны сцены. Есть и второй этаж с закругленным балконом, который позволяет стоящим там смотреть на клуб внизу. Я таращусь на все подряд, пытаясь представить, что здесь будет происходить, для чего нужны все комнаты и что находится в коридорах.
– Это, должно быть, Шарлотта, – говорит стройный мужчина в деловом костюме, к которому мы подходим.
Он берет мою руку и нежно пожимает ее, не сводя глаз с моего лица, а не с груди, как тот бог-громовержец снаружи.
– Шарлотта, это мой партнер, Гаррет Портер.
– Приятно познакомиться, – отвечаю я.
В отличие от Эмерсона у Гаррета теплая улыбка, и он улыбается от уха до уха. Каштановые волосы, чисто выбритое лицо – он производит впечатление человека, который много лет занимается бизнесом. Он похож на продавца, и под его пристальным взглядом я понимаю, что он читает меня, как открытую книгу.
Да-да, типичный продавец.
– Мэгги здесь? – спрашивает Эмерсон. – У нас есть документы, которые нужно передать ей.
– Да, она в офисе.
Широкая мягкая рука ложится мне на поясницу, но я все еще немного зла на него, поэтому быстро отступаю в сторону. И мне тут же начинает не хватать его успокаивающего прикосновения.
– Я найду сама, – обиженно бормочу я. Оборачиваюсь и вижу, как он сжимает зубы, сердито глядя мне в глаза. На меня тотчас накатывается волна разочарования, но я быстро отгоняю ее от себя.
Оставив его с другими мужчинами, я пересекаю открытое пространство, перешагиваю через балки и инструменты, и стук моих каблуков эхом отзывается при каждом шаге. Эмерсон ничего не говорит. Шагаю по коридору, ведущему в дальнюю часть здания. Думаю, что иду правильным путем.
Коридор широкий, с дверьми по обеим сторонам и большими окнами. Проходя мимо комнат, каждая размером со спальню, я заглядываю внутрь, но они пусты. Ловлю себя на том, что у меня сдают нервы. Неужели люди будут заходить в эти комнаты и…
Заглянув еще в одну, я замираю. Стены выкрашены в темно-красный цвет, а в центре стоит большое кресло на помосте. Его красное бархатное сиденье обрамляет причудливая позолоченная резьба.
– Это… – вырывается у меня вслух.
Теплый голос, явно не принадлежащий Эмерсону, заканчивает мое предложение.
– Трон, – прямо отвечает Гаррет, подходя ко мне сзади.
Я быстро оборачиваюсь и смотрю на него. На лице мужчины лукавая усмешка, как будто он предлагает мне войти внутрь. Я оглядываю коридор в поисках Эмерсона, но его нет. Он не последовал за мной и, наверное, все еще разговаривает с командой в главной комнате, поэтому я принимаю предложение Гаррета и неуверенно вхожу в комнату.
– Почему трон? – спрашиваю я. Это кажется немного странным для секс-клуба. Это ведь не ярмарка эпохи Возрождения.
– Почему бы и нет? – небрежно отвечает он, как будто это очевидно.
Я снова нервно сглатываю. Кресло гигантское, а платформа, на которой оно стоит, имеет мягкие края и достаточно места для… движения. Я чувствую, как Гаррет наклоняется ближе, его теплое дыхание касается моего уха.
– Попробуй, – шепчет он.
– Я? Нет. Я не любительница восседать на троне.
– Откуда ты знаешь, если никогда не пробовала?
Я задумываюсь и смотрю на него. Он явно меня подначивает. Я же не могу определить, нравится ли мне Гаррет или же он мне противен. Но я не привыкла уклоняться от вызовов.
– Ну, давай, – продолжает он. Его рука мягко лежит на моей спине, и он подталкивает меня к креслу.
– В чем вообще смысл? – спрашиваю я, уступая.
Прохожу через всю комнату, поднимаюсь на ступеньку и трогаю золотые подлокотники широкого кресла. Первое, что приходит мне в голову: этот трон для королей, знатных особ, монархов и господ. Но, по мере того как мои пальцы скользят по желобкам и выступам резьбы, я корректирую ход своих мыслей.
Почему я не могу посидеть в нем?
Почему я внушила себе мысль о собственной неполноценности?
Повернувшись, усаживаюсь на сиденье, и в тот момент, когда мои бедра касаются красного бархата, мне становится хорошо. Скрестив ноги, я обвожу взглядом комнату. Гаррет стоит, прислонившись к дверному косяку, и с явным одобрением смотрит на меня.
– Как я выгляжу? – спрашиваю я.
Судя по его взгляду, меня ждет еще один комплимент, и Гаррет будто собирается его произнести. Но останавливает себя и вместо этого выходит вперед и начинает кружить вокруг меня.
– А теперь представь, что кто-то стоял бы на коленях у твоих ног. Поклоняясь тебе, кланяясь и радуясь твоему присутствию.
Я пытаюсь это представить, но это кажется чем-то неправильным. Не могу избавиться от мысли, что на троне должен сидеть мужчина, а мое место – у его ног. Чертов патриархат.
– Ну, давайте, – говорю я с кривой улыбкой, когда он встает передо мной. Посмотрим, как ему нравится, когда ему бросают вызов.
Он смеется.
– Да, мэм.
Затем, не сводя глаз с моего лица, падает на колени на бархатные подушки. Он опускает взгляд, и я вижу, как он склоняет голову и кланяется мне. Его губы почти касаются моих черных туфель на шпильках.
Между нами нет особого притяжения, но по моему позвоночнику все равно пробегает теплая волна возбуждения. Этот большой, могучий мужчина кланяется мне, и моя голова идет кругом. Я стараюсь представить на его месте кого-то другого, кого-то, о ком мне не следует думать.
Поднимаясь, Гаррет касается моей ноги, его пальцы скользят вверх по икре, и у меня перехватывает дыхание. Это отдает чем-то запретным, и это нехорошо. Я как будто… изменяю Эмерсону?
– Теперь представь, что́ кто-то мог бы сделать с этой позиции, – тихо говорит он. Его хрипловатый голос как будто эхом отзывается в моих костях. И когда я смотрю на него сверху вниз, я представляю себе, как в ответ смотрит еще одна пара глаз.
Взгляд Гаррета перемещается вниз, к верхней части моих скрещенных ног. У меня пересыхает во рту, и я испытываю непреодолимое желание уйти.
– Что ты делаешь? – раздается из дверного проема голос, и я подпрыгиваю едва ли не на три фута.
Эмерсон смотрит на нас. Его руки скрещены на груди, кулаки сжаты, а волчьи глаза смотрят на меня с таким сарказмом, что мне кажется, что я вот-вот разревусь. Испуганно вскакиваю с кресла.
– Эмерсон, – лепечу я, стараясь вести себя как можно непринужденнее.
Гаррет меня не интересует. Нет, он, конечно, великолепен, но я только что познакомилась с ним и толком его не знаю… и почему я защищаюсь? Я не сделала ничего плохого.
– Твоей помощнице было любопытно, – непринужденно отвечает Гаррет, как будто комната не пропитана напряжением, а после добавляет: – Знаешь, эта комната была моей идеей.
– Естественно, – цедит сквозь зубы Эмерсон. Затем его взгляд падает на меня. Я сглатываю и пытаюсь не съежиться.
– Окно можно отрегулировать для зрителей или для уединения, а колодки будут уходить вправо.
– Колодки? – спрашиваю я, пытаясь представить себе это. Наконец замечаю деревянную доску с тремя отверстиями и замком, и мои щеки пылают. – Понятно.
Гаррет усмехается. Улыбка, играющая на его губах, – хитрая, в глазах озорной блеск.
Это заставляет меня задуматься – а какое его любимое извращение?
Ведь оно есть у всех, верно? Как знак зодиака, соответствующий их характеру и встроенный в их личность. Тайный, непристойный знак зодиака.
Я чувствую горячий взгляд Эмерсона, и, когда ни один из нас не делает и шага в сторону двери, Гаррет извиняется и уходит, оставляя меня наедине с моим разъяренным боссом. Чего меня ждать?
Шаги Гаррета стихают в коридоре, и тогда Эмерсон наносит удар: захлопывает дверь и прижимает меня к багрово-красной стене.
– Мне казалось, я сказал тебе, что не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело.
– Тогда зачем вы меня сюда привели? Зачем вы вообще наняли меня? – пытаюсь скрыть дрожь в голосе.
Он возвышается надо мной, и я на миг подавлена его близостью. Эти твердые грудные мышцы перед моим лицом, опьяняющий запах одеколона, низкий рокот его голоса.
– В данный момент я точно не уверен.
От его холодного, сурового взгляда мне хочется упасть на колени. Я даже не знаю, что сделала не так, но устала от того, что меня ругают.
– Вряд ли из этого что-то выйдет, – лепечу я дрожащим шепотом, но, когда пытаюсь вырваться, он загоняет меня в угол. Его теплая ладонь на моей руке останавливает меня.
– Нет! – рявкает он.
– Нет?
Он не может сказать мне, что я не могу уволиться. И это тогда, когда все, что я делаю, похоже, бесит его.
Эмерсон шумно вздыхает, но затем его лицо немного смягчается.
– Нет, ты не можешь уволиться. Но, когда мы в клубе, не смей отходить от меня даже на шаг или разговаривать с кем-то, кроме меня, поняла?
– Так нечестно!
– Я говорю это не как твой босс, Шарлотта.
Я смотрю на него, и протест замирает у меня на губах.
– Тогда что…
– Ты… подруга моего сына, и моя работа – защищать тебя. Здесь тебя никто не обидит, но мне не хотелось бы бросать тебя тут в первый же день. Поняла?
Температура тела падает градусов на сто. То есть я тут думаю о крепких грудных мышцах и больших руках Эмерсона, а он видит во мне ребенка, знакомую своего сына? Я чувствую себя полной идиоткой.
Ну почему отец Бо не урод?
– Пойдем к Мэгги, – говорит Эмерсон, отпуская руку и поворачиваясь ко мне спиной.
На мгновение застываю на месте, а он подходит к двери и ждет, когда я последую за ним. Как только я делаю это, его рука возвращается на приятное место на моей пояснице. Я ненавижу себя за то, как сильно мне это нравится, но я не могу вынести мысль о том, что он зол на меня. Он мягко подталкивает меня к выходу и идет дальше по коридору. На этот раз я просто смотрю вперед, не позволяя взгляду скользить по открытым комнатам, мимо которых мы проходим по пути в офис.